"С каждым днем становится все яснее, что Путин проигрывает игру. Украинский народ противостоит всем своим сердцем, заслуживая восхищение всего мира - и выигрывая войну. Много темных дней лежат впереди. Россияне все еще могут завоевать всю Украину. Но чтобы победить в войне, россиянам нужно было бы удержать Украину, а они могут это сделать, только если украинцы им позволят. Это выглядит все менее возможным." Так написал известный израильский историк Юваль Ной Харари в тексте для The Guardian - одном из самых вдохновляющих (и вдохновленных), пожалуй, из всего, что вышло за дни полномасштабной войны России против Украины в британских медиа. "Каждый уничтоженный российский танк и каждый убитый российский солдат увеличивает смелость украинцев в противостоянии, - продолжался текст Харари. - Каждый убитый украинец углубляет ненависть украинцев к оккупантам. Ненависть - самая уродливая из эмоций. Но для угнетенных народов ненависть - это скрытое сокровище. Закопанное глубоко в сердце, она может поддерживать сопротивление поколениями. Для восстановления Российской империи Путину нужна относительно бескровная победа, которая привела бы для относительно безненавистной оккупации. Проливая больше и больше украинской крови, Путин удостоверяется, что его мечта никогда не будет реализована. На свидетельстве о смерти Российской империи будет написано имя не Михаила Горбачева, а Путина. Горбачев оставил россиянам и украинцам чувствовать себя братьями; Путин превратил их во врагов и гарантировал, что украинский народ будет отныне определять себя в оппозиции к России." "Нации, в конечном счете, создаются из историй. Каждый день дает все больше историй, которые украинцы будут рассказывать не только в темные дни, которые предстоят, но и в последующие десятилетия и поколения. Президент, который отказался бежать из столицы, сказав США, что ему нужны боеприпасы, а не эвакуация; солдаты из острова Змеиный, которые сказали российскому кораблю “идти нахуй”; мирные люди, пытавшиеся остановить российские танки, усевшись на их пути. Это то, из чего создают нации. В долгосрочной перспективе, эти истории значат больше, чем танки," - заключал израильский историк. "Путин уже проиграл" Британские медиа в эти дни были заняты, в частности, анализом очевидного провала военной авантюры президента России Владимира Путина в Украине. Как предположили в The Economist, "первой ошибкой Путина была недооценка его врага. Вероятно, он верил собственной пропаганде: что Украина - не настоящая страна, а выдумка, созданная ЦРУ и управляемая мошенниками, презираемыми людьми, которые ими правят. Если он рассчитывал, что Украина рухнет при первом появлении российских вооруженных сил, он не мог бы ошибаться больше." "Вторая ошибка Путина - некомпетентное управление собственными войсками. Его военно-воздушные силы до сих пор не смогли добиться доминирования в небе. Он стремился убедить своих людей, что Россия занята не войной, а только, по его словам, операцией по “денацификации”. Солдаты, не понимающие вполне, что от них ожидается, явились в Украину, рассчитывая, что их будут встречать как освободителей. Если он прикажет солдатам убивать их украинских сородичей в больших количествах, они могут не подчиниться. Если многие из его солдат погибнут в попытке разгромить украинские города, что вероятно, он не сможет скрыть это дома." "Его третьей ошибкой было недооценить Запад, - продолжали в The Economist. - Снова, вероятно, он считал, что Запад слишком упадочен и самопоглощен, чтобы мобилизоваться для реакции. Как диктатор, который может счесть сложной для понимания подлинную веру людей в демократию, он почти наверняка был удивлен всплеском популярной поддержки Украины - поддержки, когда лондонцы встают при исполнении украинского гимна, а Бранденбургские ворота в Берлине светятся голубым и золотым цветами украинского флага." В тексте также говорилось, что "президент России может мобилизовать резервы, которые он мог бы использовать для окружения украинских городов, включая Киев, ужасной ценой для мирных жителей и солдат обеих сторон. Это все еще война, которую Путин вполне может выиграть, в которой он может в конечном итоге ввести марионеточное правительство в Киеве или Харькове, первой советской столице Украины. Но, в более широком смысле, в момент, когда Путину пришлось вести такую войну на истощение, он уже проиграл. Патриотический дух в Украине, выковавшийся из его ударов по городам и их жителям, уже гарантировал, что любое правительство от его имени будет выглядеть нелегитимным. В большей части мира он будет все больше становиться парией. А дома он будет править над обществом, подавленным санкциями и затоптанным его репрессивным режимом." В другом тексте The Economist говорилось, что главная причина сбоя в военной кампании Путина, вероятно, логистическая: "Российские подразделения топливозаправки, инженерии и снабжения не справляются с поддержкой сил на фронте, оставляя машины беспомощными на дорогах. Видео показывают украинские тракторы радостно буксирующими предположительно российские системы противовоздушной обороны или бронированные машины. В статье, опубликованной в ноябре на сайте War on the Rocks, Алекс Вершинин, офицер американской армии, отметил, что российские части гораздо более тяжелые в артиллерии и противовздушной обороне, чем их коллеги в НАТО. Это делает логистику более сложной: часть, которая делает четыре тысячи выстрелов в день, нуждается в 50 грузовиках для пополнения запасов в день. У российской армии не будет достаточно грузовиков для “соответствия логистическим потребностям” за более чем 90 миль от складов, заключил он." "Снабжение крупной силы вторжения в огромной стране - это нагрузка для любой армии, - продолжался этот текст. - Но у России есть и другие беды. “Россияне, похоже, прикрепили себя к дорогам,” - комментирует Мик Райан, генерал-майор на пенсии, до недавнего времени - глава австралийского колледжа обороны. Райан указывает на осторожный пример Голландской операции (в тексте - Operation Market Garden. - "ОстроВ") в 1944 году - попытки союзников сократить войну, захватив переходы через Рейн… Британский ХХХ Корпус совершил тяжелое продвижение по единственному прямому пути, измученный болотистым грунтом по обе стороны и немецкими контратаками. Повторение Россией этой ошибки может быть следствием более глубокого военного кризиса." "Такой длинный и незащищенный караван должен быть первоклассной мишенью для воздушных ударов. У Украины до сих пор есть летающие боевые самолеты, а ее беспилотники TB2 турецкого производства били по российским войскам в других частях страны. Тем не менее, Россия, вероятно, задействовала системы противовоздушной обороны и радиоэлектронной борьбы вокруг колонны, затруднив украинской авиации приближение. Войска - другое дело. Уровень украинского сопротивления шокировал российских командиров. Так же, как немецкие солдаты изводили британскую колонну в Голландской операции, украинцы, похоже, поражают элементы российских сил." "Но туман войны остается густым, - констатировали в The Economist. - Россия могла решить замедлить движение, чтобы синхронизировать продвижение к Киеву с разных сторон. Российские силы на запад от реки Днепр продвинулись быстрее и дальше, чем те, что на восток от нее, которые были задержаны яростными боями. Если цель - окружить Киев, готовясь к осаде, Россия может ждать, чтобы подоспел ее удар с востока, предполагает Матье Булег из аналитического центра Chatham House. Прогресс на юге Украины был все же быстрее: российские войска взяли крупный город Херсон 2 или 3 марта и захватили Запорожскую атомную электростанцию, крупнейшую в Европе, 4 марта. Запорожье всего в 85 км от Днепра, ключевой точки соединения и переправы через Днепр. Перед войной лучшие и наиболее многочисленные силы Украины были на востоке страны, на Донбассе, месте войны с поддерживаемыми Россией войсками. Эти силы рискуют оказаться отрезанными от остальной страны." В The Times отметили, что "Россия пока, похоже, не смогла достичь двух важных факторов успеха в традиционных конфликтах между странами: контроля над небом и поражения управления войсками противника. Последнее касается способности направлять войска, координировать и гарантировать верную оценку ситуации, а также генерирование разведывательных данных, что, по словам украинцев, они все еще могут делать." Тем не менее, "ситуация сложная, и Россия постоянно старается прорвать оборону ключевых городов по всей Украине. Она существенно закрепилась на юге и приобретает контроль над портовым городом Херсоном. Его захват помогает проложить путь к нападению на стратегически важный черноморский порт Одессу. В таком случае Украина не сможет экспортировать морем насыпные грузы вроде зерна, что даст России “удавку” для украинской экономики и будет иметь более широкое влияние на страны как Йемен и Ливан, зависимые от украинских зерновых." "При превосходящей силе Москвы, украинская армия сможет держаться не так уж долго. Президент Зеленский умолял Запад ввести бесполетную зону, но страны-члены НАТО это решительно отмели. У России есть гораздо больше военных самолетов, ожидающих вступления в бой," - написали в The Times. "Цель - сломать волю военных и гражданских" Едва ли кто-то из британских обозревателей прочит Украине бесспорную победу. Сила Путина, по их мнению, помимо прочего, "в безразличии к человеческой жизни, украинской и российской", как отметили в The Guardian. "В течение войны на Донбассе семьям российских солдат, убитых во время боевых действий, говорили, что их родственники погибли в результате несчастных случаев на учениях. В Сирии Россия организовала обстрелы гражданской инфраструктуры, чтобы сломать желание сопротивления, ведя в то же время неустанную пропагандистскую компанию против гражданских медицинских организаций, пытавшихся спасти жизни. У украинского народа, наблюдавшего за тем, что Россия сделала с Сирией и Донбассом, желание сопротивляться сильно. Путин преподносил войну как исправление исторической ошибки, которая привела к возникновению Украины. Украинцы смотрят на эту борьбу как на экзистенциальную. Попытки России расколоть украинское общество, таким образом, напрочь провалились." "К сожалению, провал изначального продвижения России в Украине означает, что она теперь прибегла к более традиционному полаганию на тяжелую артиллерию и окружение украинских городов. Эти обстрелы неизбирательны и систематичны. Цель - сломать волю военных и гражданских защитников, лишая их воды и еды, и убивая их огнем. Недавно это исполнялось в отношении Харькова и Мариуполя; россияне пытаются расположиться, чтобы подобным образом атаковать Киев. Путин претендовал на то, чтобы воссоединить братские народы. Вместо этого, он создает пустыню и называет это миром," - говорилось также в тексте. В другом от The Guardian было также написано, что "несмотря на некоторые ранние поражения, Россия сохраняет военное превосходство в Украине, где перевес ей обеспечивает ее огневая сила в ходе войны. Но остается вопрос, насколько далеко желает заходить Путин, бомбя украинские города, борясь с западными санкциями и наказывая тех дома, кто смеет призывать к миру. Гораздо дальше, говорят наблюдатели. “Думаю, будет становиться хуже, - сказал Кадри Лиик, научный сотрудник в Европейском совете по иностранным делам. - У Путина есть стимул для эскалации. Он пошел ва-банк. Я не могу представить его умеряющим свою войну, поскольку в его глазах это было бы поражением.” Любая возможность прийти к соглашению с западными державами, вероятно, упущена, сказал он." Тем не менее, продолжался текст, "западные чиновники считают, что риски для российского лидера велики. Хотя общее мнение в дипломатических кругах было таково, что Путин останется у власти на следующее десятилетие, его жажда риска вызвала вопрос, не спровоцирует ли он публичное возмущение или борьбу элит за власть раньше, особенно когда российская экономика входит в рецессию. Сейчас все публичные данные предполагают, что Путин пользуется общественной поддержкой в войне - в которой обстреливаются крупные города Харьков, Киев и Мариуполь. Сотрудники нескольких российских центров изучения общественного мнения сказали о своей обеспокоенности тем, что твердые показатели поддержки войны могут ободрить Кремль и продлить конфликт." "Это был я" Украинцы продолжают получать колоссальную поддержку со всего мира. Порой в таких формах, в каких ее вряд ли кто-то осмелился бы вообразить. "Мужчины и женщины блуждают в снегу, головы опущены против ветра. Дрожа в тонких одеждах, они несут свои пожитки в мешках. Снег ненастоящий, и Ким Кардашьян наблюдает с первого ряда. Тонкие одежды стоят сотни, а модели обуты в сапоги до бедра на шпильках. Но в неделю, когда свыше миллиона украинцев вынуждены были бежать из своих домов, параллель на этом дефиле у Balenciaga была ясна," - говорилось в репортаже The Guardian о показе новой коллекции известного французского модного дома. "Это было некомфортное зрелище, склоняющееся опасно близко к использованию гуманитарного кризиса как эстетики, - свидетельствовали в издании. - Но для многих зрителей оно было также человечной и мощной демонстрацией эмпатии - эмоции, нечасто демонстрируемой на подиуме. Для креативного директора Balenciaga, Демны, это было также личным. “Война в Украине вызвала боль старой травмы, которую я ношу в себе с 1993 года, когда подобное произошло в моей родной стране,” - написал дизайнер, который в 12 лет был одним из 250 тысяч грузинских беженцев, выгнанных из своих домов абхазскими сепаратистами во время гражданской войны в стране, пересекшим Кавказские горы вместе с семьей." "В послании, которое было оставлено на каждом из 525 кресел, вместе с футболкой цветов украинского флага, говорилось, что хотя “неделя моды кажется чем-то вроде абсурда”, закрыть показ означало бы “поддаться злу, которое уже ранит меня так сильно почти 30 лет”. “Это был я, - сказал дизайнер за сценой после завершения показа. - Я видел себя, тридцать лет назад, ребенком в бомбоубежище, не знающим, не упадет ли на мою голову крыша.” Преодоление диссонанса между неделей моды и войной - это настолько коварная территория, что большинство дизайнеров ее попросту избегают, но Демну воодушевляла его личная история. Пока модели шли, дизайнер, живший беженцем в Украине и в Москве, прежде, чем поселиться в Дюссельдорфе, читал стихи на украинском, которые, по его словам, переводятся примерно как “ваши сыновья спасут вас.” “Это была арт-инсталляция. Ему нужно было сказать что-то красивое,” - сказала актриса Сальма Хайек, одетая в сине-желтую футболку поверх наряда от Balenciaga, пока она ждала дизайнера, чтоб поздравить." Обзор подготовила Софья Петровская, "ОстроВ"
